Книга Как стать злодеем [СИ] - Братислав Байдалин

человека. И чем раньше ты это осознаешь, тем лучше будет для тебя же. Уверен, сам потом запросишься в наше сообщество. А пока мы поищем тех, кто за коллективные злодеяния. Хм… Ну, взять хотя бы её. — Уилл посмотрел на девушку с попугаем. — Думаю, она окажется умнее тебя.

Генри ничего не ответил, лишь в мыслях подумал: «Сам запрошусь в сообщество? Ещё чего!».

А братья Киллиган обошли рядом стоящего с Генри парня, и Уилл довольно жёстко обратился к девушке:

— Эй ты, с какаду на плече, как твоё имя?

Девушка обернулась.

— А кто… — сказала она.

— …вы такие, ур-род? — добавил попугай, словно закончив мысль своей хозяйки, и угрожающе захлопал крыльями.

— Я первый спросил, — сказал Уилл, немного удивлённый таким располовинчатым вопросом девушки.

— Кто…

— …вы такие?

— И что вам…

— …нужно, ур-род?

Именно так, разделив напополам со своим попугаем предложения, снова поинтересовалась девушка.

— Эй, я тебе не урод, глупая курица! — взъерепенился на попугая Уилл.

— Эта глупая курица выцарапает…

— …твои глаза, ур-род!

— Ты можешь хоть что-нибудь сказать без этой птицы?! — не выдержал Уилл.

— Нет, — ответил за девушку рядом стоящий парень.

— Что?

— Она не может полноценно разговаривать без него.

— Но почему?

Парень вывел из-под плаща левую руку, на которую было надето что-то вроде зелёного носка с пластмассовыми глазками, и она заговорила тоненьким голоском:

— Потому что это проклятье её рода, начиная с сэра Людвига, её пра-пра-прадеда.

— В каком смысле проклятье? — спросил Уилл, бросая взгляд то на незнакомца, то на носок, так как не понимал к кому, собственно, обращаться — вроде носок и не живой, но голос точно исходил от него, при этом его владелец не раскрывал рта.

— Ну не в прямом, конечно же, — вновь вырвалось из носка с глазками.

— Это какой-то фокус, да? — встрял Билл. — Носок же не живой, в самом деле? Это невозможно.

— Возможно, — сказал уже сам незнакомец, — если владеешь чревовещанием.

— А… ну, я что-то такое предполагал.

— Так почему она не может обойтись без попугая? О, вот только давай без чревовещания, — торопливо произнёс Уилл, видя, как у носка вновь раскрылся импровизированный рот. — Убери его.

— Его зовут Флафи.

— Ты дал носку имя?

— Да, и он не любит, когда кто-то запрещает ему говорить.

— Я ничего не запрещал этому носку, э-э… Флафи. В смысле… Послушай-ка…

— Руперт, — назвал своё имя незнакомец.

— Послушай-ка, Руп, просто поясни мне и моему брату, почему она…

— Бони.

— Что? — не понял Уилл.

— Имя этой девушки Бони Многоточие.

— Ладно. Почему Бони не может говорить сама? Но только скажи это без… Флафи. Пойми, просто привычней общаться с человеком, а не с носком.

— О-о, — простонал Флафи, — меня здесь не желают видеть?

— Нет-нет, ты можешь остаться, — на полном серьёзе ответил ему Руперт.

— Нет, я знаю, когда я лишний.

— Флафи, постой!

Но было поздно: носок с глазками юркнул обратно под плащ хозяина.

— Ну вот, вы его обидели, — с горечью в голосе произнёс Руперт.

— Переживёт, — безразлично произнёс Уилл. — Так что с Бони?

Руперт сначала нахмурился, а потом встал чуть ближе к девушке, которая продолжала пытаться собрать сверхзвуковую винтовку и спросил, не будет ли она возражать, если он расскажет близнецам о ней. Та ответила наполовину с попугаем, что не против. Тогда Руперт развернулся к братьям и начал рассказ.

— Как ранее сказал Флафи, всё началось ещё с пра-пра-прадеда Бони, сэра Людвига. Именно он виновен в её неспособности нормально разговаривать.

Сэр Людвиг, как и любой истинный злодей, грезил мечтой о захвате мира. И для начала двадцатого века он был настоящим злым гением в области создания злопакостных устройств.

Пять раз он пытался захватить хотя бы Уэллс; и один раз ему это даже удалось, правда, лишь на пару часов, так как был обезврежен своим заклятым врагом — героем того времени — Дрейком Крутейшим и отдан под суд, который приговорил его к смертной казни.

Не без помощи своих верных прислужников сэру Людвигу удалось избежать страшной участи. Вместе они бежали на юг Англии и скрывались в лесах до тех пор, пока прислужники не стали напрямую высказывать своему покровителю претензии, касающиеся его бездействия.

Сэр Людвиг и сам понимал, что давно пора бы приступить к разработке нового плана действий, но был слишком подавлен чередой своих провалов. Он пребывал в полном отчаянии и корил себя, что при всей его изобретательности и гениальности, он всё же никудышный злодей. Поэтому он принял решение о роспуске прислужников и сказал им, что они теперь могут найти себе нового покровителя, злодея более удачливого, чем он.

Оставшись в полном одиночестве, сэр Людвиг впал в ещё большую депрессию. Он оставил свою палатку на опушке, и решил идти в самую гущу леса, — будь что будет. Долго он бродил среди вековых деревьев, пока не почувствовал, что сильно устал. Он присел возле высокой сосны и, облокотившись о ствол, закрыл глаза и уснул.

Проснулся он от того, что его тормошил какой-то старик. Как оказалось, это был егерь, который поначалу принял его за мертвеца.

— Оставь меня в покое, глупый старик! — недовольно прорычал сэр Людвиг. — Разве не видно — я хочу умереть. Может, я только и жду, чтобы пришли волки и растерзали меня. Я не достоин стать правителем этого мира. Да чего ты бормочешь? Я ничего не понимаю.

Егерь пытался что-то сказать, но то ли отсутствие зубов, то ли его одичалость не позволяли воспроизвести хоть что-нибудь похожее на речь.

Наблюдая за его тщетными усилиями донести до него свою мысль, сэр Людвиг сказал:

— Я не понимаю.

И тут на него словно бы снизошло озарение. Он широко раскрыл глаза и, вскочив на ноги, радостно воскликнул:

— Я не понимаю! Ха! Ха-ха! А что если никто не будет понимать?! Это гениально! Гениально! Старик, ты знаешь, как выбраться из леса?

Егерь сначала испугался такой внезапной перемене в настроении незнакомца и отпрянул назад, но потом обрадовался, схватил его за запястье и повёл за собой. Он очень спешил, и оказалось неспроста: где-то невдалеке послышался волчий вой.

И если бы сэр Людвиг не переменил своего решения умирать, то, наверное, с распростёртыми объятиями встретил волчью стаю. Как видно, старик просто хотел спасти его от опасности.

Через несколько минут они вышли на лесную поляну, в центре которой стоял домик егеря, обнесённый плетёной изгородью.

Уже смеркалось, и егерь жестами пояснил сэру Людвигу, чтобы тот остался на ночлег. Хотя, думаю, знай старик, кто перед ним, — вряд ли он оказался бы таким гостеприимным.

На следующий день, по требованию сэра Людвига, егерь вывел